Маргарита Пахноцкая: РУСАДА скоро возобновляет допинг-тесты. Пробы у больных коронавирусом брать не будут
— Маргарита Андреевна, слушания в Спортивном арбитражном суде, где РУСАДА будет оспаривать решения ВАДА по поводу санкции российскому спорту, перенесли на ноябрь. Что это значит?
— На деятельности РУСАДА это никак не отразится. Мы по-прежнему будем проводить тестирования, расследования, продолжать образовательные программы. Я не лучший комментатор этой ситуации, потому что, несмотря на то, что дело звучит РУСАДА – ВАДА, там со стороны РУСАДА выступают уже другие люди. Это собрание членов, Олимпийский и Паралимпийский комитет, это их юридическая компания. Я понимаю, что это юридическая казуистика. Но мы не имеем к этому процессу никакого отношения.
— Президент Олимпийского комитета России Станислав Поздняков недавно довольно резко высказался о ВАДА. Он обвинил организацию в предвзятости по отношению к российским спортсменам. Поздняков заявил, что ВАДА стремится «взять на себя право одновременно быть и следователем, и прокурором, и палачом». ВАДА уже ответило, что действует в рамках своих полномочий. Тупик…
— Мне не очень понятно заявление Позднякова. В прошлом году в День олимпийца он очень любезен был с генеральным директором ВАДА. А в этом году уже вот так говорит.
— Генеральный директор сменился?
— Нет, это по-прежнему Оливье Ниггли. Сменился президент, у которого вышел срок. (Вместо британца Крейга Риди им стал поляк Витольд Банька, — Ред.)
— Похоже, политика ВАДА не поменялась со сменой президента?
— В честь чего она поменяется? Речь идет про старое дело. Про определенные данные, которые ВАДА получило. Эти данные гарантировал своим именем и письмом бывший министр спорта Павел Колобков. Они в каком-то виде их предоставили. Эксперты-криминалисты говорят, что это не подлинные данные, не аутентичные. А в письме было обещание предоставить аутентичные. В связи с этим вернулись к старому вопросу.
А как работает РУСАДА, видит весь мир, и ни у кого вопросов нет.
— В последнее время ВАДА не было слышно. А ведь она могла внести свой вклад в борьбе с пандемией, ведь агентство фактически контролирует работу антидопинговых лабораторий по всему миру.
— Лаборатории есть не в каждой стране. Порядка 30 плюс-минус, потому что бывают нарушения, и их деятельность приостанавливается. Появляются новые, например, Беларусь давно мечтает, чтобы их лабораторию аккредитовали. В них очень дорогостоящее оборудование. Оно стоит миллионы долларов. Рублями – это миллиарды. И эти лаборатории просто так не все могут взять и перейти на другую деятельность. Это должен быть четкий заказ от национального здравоохранения. Лаборатории не подчиняются ВАДА, они просто имеют аккредитацию. Лабораториям, по крайней мере в Европе, сложно без поддержки государства поддерживать свое финансирование.
— Не так давно у нас на радио «КП» выступал генеральный директор РУСАДА Юрий Ганус, который рассказал, что нам и дальше придется возить наши пробы наших спортсменов за границу. Но пока во время пандемии все остановлено, нет авиасообщения.
— Международные транспортные компании, мы работаем с «DHL», действуют. Просто сами лаборатории, с которыми мы работали в Европе, временно закрылись. Последние пробы мы отобрали еще до 8 марта. И дальше, как только президент объявил, что начинаются нерабочие дни, мы соблюдали общенациональные рекомендации.
— Но с 12 мая дни уже рабочие, вы сейчас берете допинг-пробы?
— Нет еще, потому что мы еще согласовываем дополнительные меры безопасности с Роспотребнадзором: костюмы и так далее.
— И когда возобновится ваша основная деятельность?
— Я это точно не скажу, но уже в ближайшие дни к первому спортсмену приедет допинговый офицер.
— Уже ведь подмосковные спортивные базы с 1 июня уже открылись, начиная с Новогорска.
— Да. Совершенно верно. Мы готовились к этой дате, наши сотрудники прошли дополнительное обучение, к стандартной процедуре мы разработали дополнительные меры безопасности, все это согласовано и в ВАДА, и с нашими национальными органами здравоохранения. Наши люди готовы были уже две недели назад начинать брать пробы. Но некоторые бюрократические детали, которые от РУСАДА не зависят, пока нас задерживают.
— И футболисты тоже начали тренироваться. Причем, сразу в нескольких командах по нескольку человек болеет коронавирусом. А как с ними быть?
— А мы не будем общаться с такими, кто болеет коронавирусом. У нас есть специально разработанный регламент. Ряд контрольных вопросов до того, как перейти к процедуре допинг-контроля. Все федерации уведомлены о том, что если они знают о наличии больного спортсмена или тренера, или врача, они должны нас уведомить.
Когда к спортсмену домой приезжает инспектор допинг-контроля, то первый вопрос после представления звучит так: как вы себя чувствуете и знаете ли вы о том, что вы ковид-положительный? Если спортсмен отвечает, да, я знаю, у меня есть такой диагноз, у меня есть анализ, процедура не начинается.
— А если спортсмен переболел коронавирусом, но уже не инфицирован, наверное, у него какие-то изменения будут в анализе?
— На допинг это не будет никак влиять. Но это очень хороший вопрос, поскольку еще неизвестно, как этот вирус отразится на организме и какие изменения мы увидим, сравнивая анализ с паспортом крови, который вот уже лет 10 имеет любой спортсмен. Как и на какие части организма влияет вирус, это еще никому неизвестно. Вы же слышали, что все по-разному переносят заболевание. Кто-то, может, даже об этом не узнал. А у другого была тяжелая пневмония с поражением легких… Наверное, никто не сможет ответить на этот вопрос, пока определенное количество популяции с определенными одинаковыми характеристиками, не переболеет. А дальше будет понятно, как это влияет на кровь, на легочную ткань, на мышечную ткань. Параметры, которые для спортсменов важны.
Но на допинг-контроль это никак не влияет.